Аннотация: Первый из четырех томов романа "Охота на льва". Какие-то куски я здесь выкладывал, так что не пугайтесь, если встретите знакомый текст. Охота на львов в Африке, рассказ Лев относится к числу крупных животных. Масса взрослого самца может достигать четверти тонны, .
Мягко перебирая землю упругими лапами, львица идет на водопой. Рык льва предупреждает о сопернице. В зыбучей тишине песков надо быть осторожной. В Москве на конкурсе «Супермодель России» претендентки подрались в гримерке, изрядно попортив друг другу макияж и изодрав наряды.
Та, что помоложе, сломала ноготь. Львица затаилась в кустах, слилась с буграми прибрежного песка. Небо, пожелтевшее от зноя, и пустыня, манящая безлюдностью, скрадывают звуки. Лев, терпеливо ждущий на вершине песчаного холма, присел, приготовясь к прыжку… Желтая пустыня — места, далекие от Пруссии, в которой на улице имени великого пролетарского писателя сижу я за компьютером.
На экране волнистые барханы. Вот лев осторожно спускается с холма. Две львицы миролюбиво трутся боками. В Москве помирились претендентки. Им обещана поездка в Египет. Горящие билеты, немедленный вылет. Импресарио пугает их львами.
Одна из них, с густой копной рыжих волос и сломанным ногтем, похожая на львицу, смеется. Она думает, что всех львов давно переловили и посадили в клетки. Я сообщаю об этом льву. Он беззвучно смеется, как умеют смеяться только львы и коты.
Лев в хорошем настроении — у него теперь две львицы. Импресарио в одиночестве допивает коньяк в гримерке, запах духов и пота будоражит воображение. Супермодели в самолете пьют мартини из длинной бутылки. В иллюминаторе курчавятся белые, как яблоневый цвет, облака.
Первый пилот, зевая за штурвалом, слышит женский хохот. Вспоминает журчание ручейка и любовное урчание львиц. Думает о предстоящей охоте. Египетский набоб обещал большую охоту на львов. Это совсем безопасно. Стрелять можно прямо с джипов. Он не хочет верить, недовольно взбивает хвостом песок.
Жить сегодня — умереть завтра. Был такой японский фильм. Я смотрел его три раза. Плоский экран не для льва. Ему нужно объемное изображение. И нужны запахи. От охотников, даже если они на джипах, пахнет перегаром и страхом, перемешанным с потом. Импресарио заснул в гримерке. Ему тоже снится пустыня.
Как и хемингуэевскому старику. И львы в этой пустыне. Львы с гордыми мордами и развевающимися гривами. Они не похожи вовсе на настоящих львов, но импресарио об этом не догадывается. Настоящий лев, утомленный ночью любви, спит и вздрагивает во сне. Он слышит, как вдалеке сигналят друг другу джипы.
Я ведь предупреждал его. Во сне он вспоминает об этом. Просыпается и будит львиц. Ночь в пустыне темна, как квадрат Малевича. Никто и никогда не найдет растворившихся в ней львов. Тот, кто пытается найти льва в ночной пустыне, — явный безумец.
Сидящие в джипах так не думают. Они весело хохочут. С ними не только пилот, с ними супермодели. Они дразнят охотников, прогибая спины, словно львицы. Джипы остановились в остывающих песках. Надо ждать рассвета. Чтобы не заснуть, охотники поют песни.
Лев слышит эти песни, они такие печальные. Слеза набегает на глаза. Не у льва, конечно. Львы не плачут. Слеза на глазах у меня. Мне жалко льва, которого могут убить на рассвете. Я сочувствую импресарио, который не сумел добраться домой и проснулся в пустынном театре. Входная дверь закрыта, и никто не придет сюда днем.
Мне жаль супермоделей — после охоты набоб может обмануть их, наобещает златые горы, а потом продаст более богатому набобу. Мне жаль пилота, но не того, который поет сейчас в джипе. Мне жаль Гийоме, который разбился в пустыне. Потерпи, Гийоме, шепчу я, Экзюпери уже влезает в кабину своего самолета, чтобы лететь на выручку.
Они не слышат меня, они так далеко — в том времени, когда налаживали первые почтовые рейсы. Там, в пустыне, где задремали певцы перед охотой, солнце выкатывается внезапно и повисает на вершине песчаной дюны. Наступает рассвет и у меня в комнате на улице имени великого пролетарского писателя.
И на экране компьютера возникает лев, гордая грива, зеленоватые глаза, он широко разевает пасть и рычит. Он все понял, он принял мою электронную почту. Обреченный на вечное плаванье, ты бороздишь океаны. Ты не можешь пристать к берегу. Корабль-призрак, скользящий никому неведомым путем.
Светящийся ореол на концах мачт — бегущие огни Эльма — предупреждают в ночи встречные корабли. Эти корабли трусливо меняют курс, убегая от тебя. А ты всего лишь хотел передать им почту от тех, кто давно покинул твой борт. Твой капитан, неистовый и безумный голландец, полагал, что имеет право распоряжаться чужими жизнями.
Он застрелил жениха самой красивой девушки и хотел овладеть ею. Но девушка выбросилась за борт. Разъяренное небо послало шторм и сделало невозможным дальнейший путь под парусами. Но твой упрямый капитан, сквернослов и богохульник, поклялся, что обогнет мыс Горн, у которого скопились все ветры мира.
Он застрелил недовольных, тех, кто пытался образумить его. Клянусь дьяволами всех морей. Но чем виновны матросы. Чем виновен трехмачтовый клипер. Давно уже нет на борту матросов. Их кости до ослепительной белизны отмыло море. Давно в клочья изорвались паруса, но бег корабля никому не дано остановить.
Мы могли бы. Но я не сумел убедить никого в том, что ты существуешь…. Не верящие ни в Бога, ни в Дьявола, болтавшиеся в морях уже больше полугода в сплошном тумане, мы чуть не столкнулись с тобой, «Летучий голландец». Ты возник справа по борту, ты был почти рядом, твои мачты не несли опознавательных навигационных огней, лишь светящаяся дымка прорвалась сквозь толщу тумана.
Мы услышали заунывные звуки, похожие на жалобный плач, нам показалось, что само море тяжело и прерывисто вздыхает. Мы дали несколько пронзительных гудков, мы спустили с борта дополнительные кранцы и были готовы баграми оттолкнуть тебя, когда внезапно ты исчез, растворился в уже начавшем редеть тумане, быстро, как сахар в кипящей воде.
То, что гусиная охота - это тяжелый труд я знал, читая статьи в охотничьих журналах и слушая рассказы бывалых охотников. Действительность же превзошла все ожидания, шесть лет я безрезультатно ездил в разные районы Кировской области за гусем. Казалось, делал все, как учил самый опытный вятский гусятник, преподаватель факультета охотоведения тогда КСХИ Владимир Шоевич Арбузов, но все напрасно.
Гуси облетали все мои укрытия, а стрельба на дальние расстояния результата не давала. Конечно, бывали моменты, когда птицы неожиданно подлетали на верный выстрел, но как назло, или ружье оказывалось не заряжено или замечал поздно. Но, как известно, плохому танцору …, так и мне.
Я уже не верил, что когда-нибудь добуду эту осторожную птицу и прекратил ездить за гусем, но все же это произошло. В году друзья уговорили ехать в Лебяжский район, попали уже на закрытие охоты. Уже при подъезде к месту охоты на полях видели большое количество гусей, а охотников практически не было.
Обычно все стараются вырваться на открытие, а к закрытию едут единицы. Веприков, доехали до лагеря, а дальше пошли пешком, взяв все необходимое. Посреди поля и у леса видны вороха перьев и пуха. Осмотр показал, что место охоты выбрано правильно. Поле возвышалось над окружающей территорией, а посреди его блестела водой большая лужа, исчерканная свежими следами пометом гусей, недалеко виднелась полуразвалившиеся копна соломы.
С одной стороны поле ограничивал глубокий лог, через несколько километров выходящий к реке Вятке. Установили профиля и пошли в лагерь, где друзья, сгрудившись у стола, давно "открыли" охоту. После многочисленных тостов все приняли решение охотиться с утра. Утром я занял яму, друзья спрятались в копне.
Гуси потянули с реки где-то около пяти часов, летели небольшими стайками от нескольких птиц до двух-трех десятков, но почти все перед нашим полем отворачивали в сторону. К семи утра я высадил десятка два патронов с нулевым результатом. Друзья тоже отчаянно палили, но результат такой же, если не считать двух кряковых селезней, добытых на луже.
Вечерняя зорька только добавила пустых гильз на дно ямы. Несколько раз видели лису, которая сначала после наших залпов выбегала из леса и бегала с интересом, посматривая в нашу сторону, но сообразив, что гусями она тут не поживится, побежала искать более удачливых охотников.
Следующая утренняя зорька была копией предыдущей, гуси летели, мы стреляли, но…результат ноль. Часов в восемь утра друзья устроили пикник на копне, "боекомплект" в виде бутылок им принесли из лагеря, так как часть охотников вообще проспала утреннюю зорьку. Затянули песни… Поняв, что с охотой здесь закончено, я пошел на соседнее поле, над которым тянуло немало гусей, к тому же оттуда доносилось бормотанье и чуфыканье тетеревов.
Спустился к глубокому логу с крутыми склонами, на которых еще лежал снег, который спрессовался в грязный ноздреватый лед. Найдя более пологое место, я на пятой точке съехал вниз и угодил в грязную лужу лицом. Умылся в ручье, осмотрелся, брюки в области зада превратились в клочья и если бы не кальсоны с начесом жена настояла , то в туалет "по серьезному" можно было ходить, не снимая брюк.
Посидел на снегу, остудил место, на котором ехал и начал карабкаться на верх. Путь на другую сторону лога преграждала почти отвесная стена льда. Альпинистской подготовки, понятно, у меня нет, и я раза пару раз скатывался обратно в грязь.
Поняв, что здесь не подняться, прошел по ручью вверх и нашел более пологое место, где, выдалбливая ножом во льду отверстия для рук, все-таки вылез из этой ловушки. Вышел на край поля, ножом счистил с себя грязь, вычистил ружье и пошел по ржаному полю.
В одной луже в бинокль увидел шесть гусей, но подползти к ним не удалось - улетели. Находился по оттаявшему полю досыта и решил отдохнуть на островке посреди поля. Раньше здесь стояла триангуляционная вышка в народе -тригонометрическая , которыми был уставлен весь Советский Союз, и трактора, вспахивая поля, оставляли этот участок в покое.
Солнце уже поднялось, припекало, снял сапоги, размотал портянки, чтобы просохли, глотнув коньяку из фляжки, лег отдохнуть и уснул. Проснулся от гусиного многоголосья и, открыв глаза, увидел, что со стороны Вятки прямо на меня летит клин гусей и одно крыло должно наверняка пройти надо мной.
Нащупал ружье и, сняв с предохранителя, подвинул к себе. Сердце замерло: отвернут - не отвернут, но они летели на солнце и, похоже, охотника не видели, но смотрю отворачивают. Все, пора! Вскочил и отдуплетился. Одна птица, причем та, по которой не целился, выпала из клина и стала отвесно падать, отчаянно махая крыльями.
Последовал сильный удар о землю. Эйфория охватила меня! Наконец-то это свершилось! Я все-таки добыл гуся! Кинул ружье на землю и, обув сапоги на босу ногу, помчался к такому долгожданному трофею. Подбегаю к предполагаемому месту падения дичи и… ничего нет - голая земля.
Все обходил - пусто. Убежать или улететь гусь не мог, поле хорошо просматривается, начинаю думать не галлюцинация ли была, может перебрал накануне. Вернулся к месту стрельбы, открыл ружье, в стволе стреляные гильзы, значит, было наяву. Определил направление выстрела и снова пошел искать. Опять обошел все вокруг - ничего, куда он мог скрыться?
От такого удара птица должна сломать не только шею, но и ни одной целой кости не должно остаться, а гуся нет. Расширил круг поиска, стал ходить метров за двести от места выстрела - безрезультатно. Снова вернулся и…вот он! Гусь забился в небольшую ложбину среди стеблей срезанной ржи и смотрел на меня.
Поняв, что его обнаружили, он вымахнул из укрытия и, помогая себе крыльями, помчался по полю, я за ним. Заметил, что правое крыло гуся перебито, но это практически не влияло на его скорость, к тому же, он не проваливался в раскисшую землю, как его преследователь.
Начал кидать в него всем, что было, сначала биноклем, затем ножом, последней полетело мое НЗ металлическая фляжка с коньяком КВ из старых доперестроечных отцовских запасов. Увесистый сосуд 0,5 литра попал в цель, на мгновенье птица остановилась, но затем помчалась еще быстрее. Такой прыти я от гуся не ожидал, приходилось бегать за раненым глухарем, но чтобы гусь так бегал, не знал.
В какой-то низинке я провалился в болотину и оставил там сапог, пришлось скинуть и второй, а затем и бушлат. Бежать босиком было значительно легче, и я почти догнал свой трофей, но снова завяз в очередной низине. Гусь, отбежав метров на сорок тоже встал с открытым клювом - оба устали.
Ругаю себя за оставленное ружье, но возвращаться поздно, гусь скроется в лесу, до него оставалась сотня метров. Надо отрезать беглеца от леса. Вылезаю из трясины, и делаю широкий полукруг, в сторону леса. Начинаю движение от леса и медленно гоню птицу к той части поля, где мой островок и оставлено ружье.
Держу дистанцию метров в двадцать и тихонько "давлю" на гуся. Все попытки "трофея" бежать не туда, куда надо, пресекаю движением наперерез. Бежать уже не могу, еле-еле волочу ноги, да и ступни стали мерзнуть в весенней грязи, но не упускать же своего первого гуся!
И он уже бежит не так резво, правым крылом не машет, волочит по стерне. Дальше поле стало спускаться вниз к логу и, услышав шум воды, гусь ускорил движение, опять стал махать левым крылом. Я же рванул к своему острову, не помню, как зарядил ружье на ходу, как стрелял, но второй выстрел оказался точным.
Поднял свой трофей - это был крупный гуменник. Положил ружье и добычу на краю поля, пошел собирать вещи и если бы не следы от ног, то вряд ли бы нашел их в стерне, кроме фляжки, которая блестела на солнце. На радостях осушил ее, после такого допинга успешно преодолел овраг.
У друзей веселье шло в полном разгаре, даже стол из лагеря привезли, но самым удивительным было то, что и они добыли гуся. Охотники сидели у стола совершенно открыто. Оказывается, иногда гуси не боятся компании выпивших охотников, что подтвердилось через некоторое время.
Из неожиданно налетевшей стаи мы выбили одного гуся, он спланировал на поле, где мы, вдоль набегавшись, все-таки поймали его и посадили на поводок как приманку. Друзья не поверили, что я добыл такого крупного гуменника, наверное нашел подранка видимо сказалось шесть лет пустых поездок , и кое-кто решил проверить мой рассказ и на вездеходе поехали на то поле, но не смогли форсировать лог - вернулись.
Затем мы загрузились и поехали в лагерь, готовить гусей. Так я открыл счет своим трофеям на гусиной охоте. Друзья же каждую весеннюю охоту просят: "Анатольич, расскажи, как ты босиком за гусем по полю бегал и коньяком в него швырял". И я это делаю с удовольствием.
Ответы Отчёты Интервью Словарь охотника Словарь рыболова. Гостевая Форум Почта. Использование материалов возможно только с ссылкой на источник Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов. Босиком за гуменником То, что гусиная охота - это тяжелый труд я знал, читая статьи в охотничьих журналах и слушая рассказы бывалых охотников.
Поделиться:
Leave a Reply